Траектория интересов инвесторов смещается от электронной коммерции к реальному сектору
Согласно ежегодному отчету «Обзор рынка прямых и венчурных инвестиций», подготовленному Российской ассоциацией венчурного инвестирования (РАВИ) при поддержке РВК, объем венчурных инвестиций на конец третьего квартала 2014 года составил только 42% от уровня 2013 года. О том, в какой стадии российский венчурный рынок находится сегодня, чего ждать в этом году и какие отрасли будут наиболее привлекательны для инвесторов, «РГБ» рассказал генеральный директор, председатель правления РВК Игорь Агамирзян.
Еще год назад вы отмечали, что российский венчурный рынок замедляется из-за того, что переходит от стадии бурного роста к стадии зрелости, от количества сделок к их качеству. Какая ситуация сейчас, как на венчурный рынок влияет общее ухудшение экономической ситуации?
Игорь Агамирзян: Знаете, я могу сказать по данным предварительного анализа по всему миру за 2013 – 2014 годы, что в России за эти два года венчурной рынок слегка вырос в количественном выражении (то есть по числу сделок). И одновременно с этим рынок существенно упал в денежном выражении, что свидетельствует о том, что сильно уменьшился средний чек. При этом, в отличие от 2010 – 2012 годов, когда российский венчурной рынок вышел на первое место по темпам роста в Европе, в последние два года мы уступили лидерство. Сегодня самые быстрорастущие европейские рынки Швеция и Франция.
Произошли ли в этом году какие-то отраслевые изменения в предпочтениях инвесторов или ИКТ по-прежнему «оттягивает» на себя больший процент привлеченных средств?
Игорь Агамирзян: В последнее время я стараюсь очень аккуратно формулировать, потому что не в ИКТ дело. У нас перекос рынка был не в сторону ИКТ, а в область Интернета, который давно стал независимым сегментом, но его традиционно считают вместе с ИКТ и телекомом. Но в этом подсчете интернет-телеком-ИКТ 95% приходится на Интернет.
Интернет – это e-commerce?
Игорь Агамирзян: В первую очередь, да, хотя, естественно, не только он, это и медийные проекты, и прочее. Но больше всего инвестиций традиционно шло в e-commerce – в широком смысле это и купонные сервисы, и бронирование билетов и отелей и чего угодно, и интернет-магазины. На этом рынке сейчас происходят существенные изменения, связанные с быстрым ростом присутствия у нас международных крупных поставщиков, в первую очередь Alibaba (AliExpress) и Ebay. Вместе они сейчас занимают очень большую долю рынка e-commerce в России. По последним опросам участников рынка мы видим, что стали меняться настроения инвесторов в том смысле, что в конце прошлого года гораздо меньшее число инвесторов оценивали Интернет и e-commerce, в частности, как привлекательные с точки зрения инвестиций сектора.
Это связано с насыщением рынка?
Игорь Агамирзян: Да. Более того, думаю, что в ближайшее время стоит ожидать существенного негатива в оценках этого сегмента, потому что в течение последних нескольких лет было вложено очень много денег в подобные проекты и значительная часть этих денег будет потеряна. Думаю, что это произойдет в течение 2015 – 2016 годов, соответственно, в каком-то смысле ситуация в отраслевом раскладе сильно изменится, потому что приток новых средств в проекты e-commerce существенно уменьшится.
Есть ли сегодня сегмент, способный «оттянуть» на себя эти средства?
Игорь Агамирзян: Я думаю, что сейчас очевидно очень приоритетными стали вещи, связанные с производственными технологиями – не с производственными проектами, а именно с технологиями. Это связано и с поставленной задачей импортозамещения в ключевых отраслях, и с выведением наших традиционных производственных предприятий на мировой уровень конкурентоспособности, потому что там без инновационных технологий делать нечего. В сентябре прошлого года было заседание Президиума совета по модернизации, на котором было принято решение о национальной инициативе по новым производственным технологиям. Недавно президент озвучил идею национальной технологической инициативы. В объявленной национальной инициативе по новым производственным технологиям основная часть вокруг программного обеспечения (ПО), необходимого для организации производственного процесса. Потому что сегодня весь инжиниринг построен на ПО. Понимаете, раньше существовал даже такой термин – «компьютерный инжиниринг», а сейчас его уже нет, потому что никакого другого инжиниринга, кроме компьютерного, не существует. Весь процесс проектирования, внедрения и производства вплоть до эксплуатации и ремонтов основан на ПО, и чтобы был нормальный уровень конкурентоспособности, нужно иметь глубочайшую ИТ-поддержку.
Опять же, о том, что это тоже часть ИКТ, некорректно говорить. Корректно говорить, что ИКТ сегодня является основой для всех отраслей, без ИКТ ни одна отрасль развиваться не может, в современной структуре экономики эти технологии имеют глобальное значение, они перестали быть отраслью, а стали платформой для функционирования всей экономики. Без них не бывает ни ЖКХ, ни здравоохранения, ничего. Это в каком-то смысле особенность нового технологического уклада.
Я давно эту идею пропагандирую, и она постепенно начинает приобретать некоторую поддержку – о том, что все самые перспективные и прорывные вещи сегодня лежат на стыке ИКТ и физических процессов. Даже те науки, которые традиционно считались совсем не ИКТ-зависимыми, например, материаловедение, те же композитные материалы – там тоже без ИКТ сегодня делать нечего. Потому что реальные прорывные разработки, например, по конструированию материалов с заранее заданными свойствами связаны с компьютерным проектированием – материалы, удовлетворяющие некоему техническому заданию. Это пока все на уровне скорее научной проработки, но это то, что выйдет на коммерциализацию в ближайшее время. Композитные материалы без технологии раскроя и выкладки, которые обеспечиваются ИКТ-решениями, смысла не имеют. Я ожидаю, что прорывы будут в зоне использования ИКТ в традиционных секторах – энергетике, ЖКХ, медицине, во всех базовых отраслях народного хозяйства, как раньше говорили.
Изменились ли как-то требования инвесторов к проектам в связи с ухудшением экономической ситуации, стали ли инвесторы более тщательно подходить к их отбору?
Игорь Агамирзян: Я сейчас регулярно читаю отзывы и комментарии людей, занимающихся практическим инвестированием, и общая позиция заключается в том, что в ближайшее время будет спрос в первую очередь на проекты, дающие немедленную отдачу, очень быструю. Это плохо. Не моя идея, где-то вычитал, это примерно как с инвестициями в образование – если заставить школьника пойти работать и содержать себя и семью, он, несомненно, краткосрочно это сделает, но одновременно лишится шанса получить высшее образование и через десять лет зарабатывать на порядок больше. То же самое относится и к проектам – те из них, которые дают немедленную экономическую отдачу, как правило, не имеют перспективы роста и выхода на серьезный глобальный масштаб.
К таким проектам традиционно же как раз e-commerce относили, где можно взять уже существующую проверенную модель и создать такой же проект у нас?
Игорь Агамирзян: Да, и быстренько начать зарабатывать.
Но те проекты, о которых вы только что говорили, связанные с производственными технологиями, наоборот, рассчитаны на долгосрочный период?
Игорь Агамирзян: В этом некое противоречие и есть. Со стороны инвесторов будет стремление вкладываться в быстро оборачиваемые проекты, с одной стороны. С другой – e-commerce если не закрывается полностью, то по крайней мере становится существенно менее инвестиционно привлекательным.
Может быть, на этой конфликтности интересов инвесторов с разных сторон какой-то прорыв и произойдет. Как говорят на финансовых рынках, разнонаправленное движение.
В начале декабря было объявлено о запуске венчурного фонда в сфере медицинских технологий РусБио Венчурс. Не могли бы вы рассказать о планах РВК на этот год?
Игорь Агамирзян: У нас в планах целый ряд новых отраслевых фондов, мы фокусируемся на технологических приоритетах в тех отраслях, где явно ощущается недостаток инвестиций, в надежде закрывать существующие провалы рынка и обеспечивать денежное предложение в тех сегментах, где недостаточно частного капитала. Мы непрерывно работаем над уточнением нашей стратегии, тем более что теперь госкомпании должны утверждать долгосрочные программы развития, что мы и сделали в конце прошлого года.
Есть соблазн повторять то, что однажды уже удалось, ничего плохого в этом нет, но каждый год надо смотреть, что изменилось и что реально является приоритетом на следующий период. Все-таки изменения, произошедшие за 2014 год, были существенно более радикальными, чем то, что происходило в предыдущие годы. Что касается приоритетов на этот год, мы четко видим, что должен соблюдаться баланс финансовых и нефинансовых активностей и инструментов. Зачастую нефинансовые инструменты оказываются даже более эффективными. Весь комплекс мероприятий, которые мы проводим по региональной экосистеме, по большому счету более важен и в долгосрочной перспективе даст большую отдачу, чем создание какого-то дополнительного фонда. Тем не менее фонды тоже нужно создавать, тем более в ситуации, когда очевиден будет дефицит инвестиционных ресурсов. Все проекты фондов, которые у нас есть, лежат в том русле, о котором я говорил, – это использование информационных технологий в конкретных отраслях.
Есть некие более долгосрочные планы с учетом национальной технологической инициативы. Мы сейчас довольно активно в связи с поручением председателя правительства работаем по теме, сформулированной как национальные проекты с высокой долей инновационной составляющей. Фактически это некие предложения по модернизации базовых отраслей народного хозяйства – здравоохранение, энергетика, сельское хозяйство, ЖКХ – на основе новых технологий как метод генерации спроса на инновационные технологические решения. Государство может и регулирующим воздействием, и непосредственно выработкой политики в этом направлении дать стимул на повышение спроса на конкретные технологические решения. Мы вовлечены активно в эту деятельность и будем под это вырабатывать специальный инструментарий.
Евгения Носкова, «Российская Бизнес-газета»
