Экспертные мнения о последствиях расширения российского ответного продэмбарго для продовольственного рынка разделились.
«Из Албании к нам практически ничего не ввозят с прошлого года, когда мы закрыли оттуда поставки по причине того, что Евросоюз направлял в Россию большое количество контрабандной продукции с поддельными албанскими сертификатами», – продолжил Алексей Алексеенко. Лихтенштейн, по его словам, небольшое государство, которое само зависит от импорта продовольствия из соседних стран.
«Большие надежды на ввоз своей животноводческой и растениеводческой продукции в Россию питала Черногория, для них, это, конечно, будет удар», – отметил Алексей Алексеенко, добавив, что российское продэмбарго также может негативно отразиться на экономике Исландии. Одной из серьезных статей экспорта этой страны были поставки рыбы в Россию.
Рыба остается одной из обсуждаемых тем. «Пока для дефицита импорта причин не вижу, – отметил в разговоре с «РГ» исполнительный директор «Рыбного союза» Сергей Гудков. – Когда закрыли рынок для норвежской рыбы, сырье из Норвегии стали поставлять в Белоруссию, и уже оттуда к нам оно идет в виде готового продукта». Не исключено, говорит эксперт, что сейчас так же будет с селедкой и скумбрией, которую ловят в Атлантическом океане, у берегов Исландии и Фарерских островов».
Кроме того, сельдь, скумбрию, треску вылавливают в Тихом океане. Правда, ее свойства несколько отличаются. Например, тихоокеанская треска, говорят эксперты, похуже атлантической, селедка – получше, но далеко не вся. Но это дело вкуса.
Из-за чего действительно стоит беспокоиться, предупреждают эксперты, так это из-за роста цен. «Рыба дорожает, и по этой причине ее потребление сокращается. В этом году, по сравнению с прошлым, оно снизится примерно на 10 процентов, – говорит Сергей Гудков. – Но вряд ли цены вырастут значительно из-за эмбарго. Рыба подорожала из-за девальвации рубля и ряда других причин». Внутренние цены стали подтягиваться к мировым, потому что это выгодно и рыбакам, и производителям.
В этой ситуации надо наполнять рынок отечественным уловом. Но почти весь полуторамиллионный улов даже дешевого минтая продается за границу. Там из него делают различные полуфабрикаты и затем снова продают России уже в три раза дороже. То же самое происходит и с дорогими морепродуктами. Нашим рыбакам выгоднее поставлять их за границу. Не надо возиться с переработкой, и те же китайцы и японцы платят за минтай больше, чем россияне.
Что делать? Одно из предложений экспертов касается перехода к динамической модели распределения квот на вылов рыбы.
«Во-первых, их надо распределять не раз в десять лет, как это делается сейчас, а например раз в три года. Во-вторых, приоритет по квотам должны получать рыбаки, которые будут поставлять улов на российский рынок. То есть таким образом государство будет премировать тех, кто работает у себя в стране за счет тех, кто ориентирован на поставки за рубеж», – говорит Сергей Гудков. В такой ситуации, теряя процент квот, экспортеры рыбы задумаются: а так уж ли выгодно работать на внешний рынок?
Кроме того, надо сделать более дружественным прием рыбы в отечественных портах, говорит аналитик аграрного рынка, доктор экономических наук Леонид Холод.
«В Норвегии рыбаки сдают улов за считаные часы. У нас же рыбаков со своим же уловом встречают, как чужаков. Процедура приемки рыбы должна быть адекватной», – отмечает эксперт. Также, говорит Леонид Холод, необходимо развивать систему береговой переработки рыбы. «Это прежде всего необходимо для развития прибрежных территорий. Многие из них сейчас похожи на депрессивные», – замечает собеседник «РГ».
Собственная переработка нужна еще и потому, чтобы не закупать те же крабовые палочки, сделанные из российского минтая, в Китае или запрещенный норвежский лосось, переработанный в Белоруссии.
Инфографика РГ/Мария Пахмутова/Роман Маркелов
Алена Узбекова, «Российская газета» – Федеральный выпуск №6752
