Правила игры
довели ритейлеров до кризиса, наблюдала редактор отдела потребительского рынка Юлия Ярош,Ъ.
Вот интересно, почему девелоперы обиделись на главу ОНЭКСИМа Михаила Прохорова, а ритейлеры — нет? В июньском интервью “Ъ” он, между прочим, предсказывал кризис и тем, и другим. Сказал, что «многие девелоперские компании посыпятся в результате увеличения себестоимости проектов и ухудшения доступа к рынку финансирования» и что оставил «средства в кэше» для выгодных покупок (позже основатель Mirax Сергей Полонский заявил, что олигарх ничего не понимает в девелопменте). Еще сказал, что «рынок розницы должен пережить обязательно какой-нибудь кризис перепроизводства», и «когда все подешевеет, надо входить». Может, потому, что в отношении ритейлеров он оказался прав больше?
На прошлой неделе первая крупная продуктовая сеть объявила о банкротстве — уральская «Незабудка», управлявшая, кстати, более ста магазинами. Это уже не намеренное банкротство отдельных «дочек» и не технический дефолт по облигационным займам, которые ритейлеры позволяли себе и раньше. Первое полноценное, так сказать, банкротство. Ожидаются и другие. О том, что розничные компании «закредитованы под завязку» и генерируют долги быстрее выручки, “Ъ” писал много раз. Проблема характерна для всех сетей, разве что масштаб ее зависит от размера самого ритейлера. Например, X5 Retail Group купила сеть «Карусель» на деньги от продажи допэмиссии акций и еще долго не сможет позволить себе подобных покупок, говорят аналитики, потому что по условиям полученного ранее синдицированного кредита отношение ее долга к EBITDA не должно превышать 4,3 (у других крупных российских сетей встречается и 9!). А другая компания — «Мосмарт» о долгах не рассказывает, но специально меняет гендиректора, чтобы повысить эффективность работы действующих магазинов (см. заметку об этом на стр. 13).
Конечно, розничная отрасль самая кредитоемкая, и если что-то идет не по плану, то оказаться в долговой яме проще простого. Другое дело, что и сами ритейлеры не могут внятно объяснить, отчего мимо них проходят прибыли от повышения цен на продовольствие, от растущего слабоконсолидированного рынка. В спальном районе, где я живу, например, на обывательский взгляд можно было бы открыть еще несколько магазинов. Логика простая: почти все наши местные супермаркеты открылись на месте советских магазинов, работавших и в 90-е, а жилых домов прибавилось в несколько раз. Топ-менеджер одной крупной сети признается, что «деньги практически лежат под ногами», причем не только в самой торговле, но и на смежных рынках: не хватает буквально всего — тележки, срок службы которых составляет только несколько месяцев, приходится ввозить из-за границы, импортируется почти все оборудование и т. д. То есть велкам профессионалам, готовым подобрать купюры.
В этой связи очень интересно, кто будет скупать ритейлеров, оказавшихся на грани банкротства? И будет ли? У торговых компаний часто нет в собственности недвижимости, особенно к моменту банкротства. Что остается? Активы разорившейся «Незабудки» — «холодильные камеры, сейфы и стеллажи». Если и оставлять для нее «средства в кэше», то совсем чуть-чуть.
