– Вы занимаетесь малоизвестными брендами?
– Когда говорят «известный», «неизвестный», я всегда спрашиваю: кому известный или неизвестный? Если дизайнер популярен во всем мире, а в России его не знают – это недостаток образования российского населения. Есть замечательный американский бренд Thomas Wylde, его знает весь мир, но в нашей стране с ним знаком небольшой процент тех, кто реально интересуется модой. А про Louis Vuitton любой прохожий на улице ответит.
В современной моде есть два течения: бренды, которые у всех на слуху, и дизайнеры, создающие нечто диковинное, «не для всех», – именно их я стараюсь открывать для себя и других. Из лучшего (все-таки это топовый сегмент) выбираю то, что кажется лучшим лично мне.
– Лично выбираете?
– Да, езжу в Англию и Америку, Францию и Италию.
– Как происходит выбор?
– Мне интересна не только конкретная вещь, но и ее история – база, подоплека, вдохновение. Дизайнер – это художник, создавая коллекцию, он хочет поделиться неким переживанием. И я пытаюсь понять и принять дух коллекции, который вложил в нее автор. Это вещи, которые неразрывно связаны с моим внутренним миром. Из этих же коллекций другие байеры могут выбрать что-то другое.
– С российскими дизайнерами сотрудничаете?
– Да. В моих бутиках представлены вещи из коллекции Homo Consommatus Алексея Сорокина. Если у человека есть идея и мы совпадаем во взглядах на жизнь – мне не важно, из какой он страны и насколько раскручен. Я подбираю вещи, исходя из собственного (на данный исторический момент) представления, что хорошо, а что плохо.
– С точки зрения бизнеса важно, насколько это будет востребовано…
– Я не стремлюсь никого перевоспитать, не обсуждаю и не осуждаю, не ставлю себе целью переодеть весь город. Одежда – личный выбор каждого. Я просто приглашаю людей, которым это может быть интересно. Когда вы прочитали интересную книгу или посмотрели интересный фильм, вам хочется поделиться с близкими своими впечатлениями? Да. Вот и я делюсь, вещи мне доставляют такие же сильные эмоции!
– Кто ваши клиенты?
– Я рада всем. И счастлива, что в нашем городе, который все считают очень консервативным и черно-серым, мои бутики успешно работают уже 15 лет. За эти годы клиенты поняли, что стиль, который мы вместе с ними создаем, на самом деле индивидуален. И окружающие отмечают именно их, а не вещи, которые на них надеты. Это важно, поскольку в нашем обществе одежда возведена в культ, а не человек в этой одежде.
– Почему так происходит?
– У нас слишком короткая история общения с мировыми брендами. Люди, которых долгие годы заставляли быть одинаковыми, поначалу боятся нового, боятся сделать что-то не так. Поэтому многие россияне консервативны и готовы в основном к подражанию. И часто сами загоняют себя в определенные рамки. Мне иногда говорят: у нас в офисе дресс-код, это не подходит. У меня в бутиках тоже дресс-код – только черное. И такое поле для деятельности, такой полет фантазии возможен в этом «только черном»!
– Но есть же какие-то каноны?
– Мы ограничиваем сами себя! Кто-то считает, что после 30 лет уже нельзя носить розовый. А королева Великобритании может себе это позволить! И Валентина Ивановна Матвиенко – тоже. Я даю людям возможность расширять сознание. Надевая что-то новое, допуская что-то необычное, ты позволяешь себе жить полной жизнью. Ведь кто становится успешным? Человек, который мобилен и живо реагирует на любые изменения вокруг себя. И таких с каждым годом становится больше.
– Можно ли говорить об эксклюзивности вещей?
– Вероятность встретить кого-то в таком же наряде сводится практически к нулю. Как только бренд начинает приобретать массовую популярность, он перестает быть для меня интересным. Я с ним прощаюсь и ищу новый. Итальянцы называют тот сегмент, в котором я работаю, «магазин, который всегда в поиске». И за нами будущее.
– Каков средний возраст ваших клиентов?
– Возраст – очень размытое понятие. В наших магазинах вопрос возраста не стоит, важны только образованность и способность разрешить себе эксперимент.
– Вы сами изменились за эти 15 лет?
– У меня нет ощущения, что за эти 15 лет я стала старше. Я стала лучше, интереснее и могу себе позволить гораздо больше, чем тогда. Многое изменилось в мире, в моей собственной жизни. Растет сын – ему 14 лет, я часто с ним советуюсь.
– Количество бутиков увеличивается?
– Пока достаточно тех, что есть. На Петроградской представлены мужская и женская одежда, на Жуковского только женская, есть бутик детской одежды и фетиш-бутик.
– Что такое «фетиш-бутик»?
– Магазин, в котором представлены одежда и аксессуары, привезенные мной в разные годы в бутики «Мистерия» и по каким-то причинам еще не нашедшие своих покупателей. Я сознательно избегаю слов sales или outlet. Потому что еще одно преимущество этих вещей – они не теряют актуальности, сколько бы лет назад ни были куплены. Они как антиквариат, как хорошее вино, как шедевры живописи – с годами становятся все ценнее.
Вероника Зубанова, «Стиль / Лето». Приложение «КоммерсантъСанкт-Петербург»
