Прошел год с момента вступления России в ВТО. Считается, что это достаточный повод для подведения некоторых итогов. Но членство в ВТО – не тот случай. Говорить о его результатах можно будет только лет через пять.
Альтернативы вступлению в ВТО у нас не было. Россия уже стала интегральной частью мировой экономики. Попытаться сегодня вернуться к изоляционизму – значит согласиться на упадок нашего хозяйства. На страны – члены ВТО приходится около 95% мировой торговли, ВТО определяет правила поведения на рынках. Игнорировать ВТО себе дороже.
Другое дело, что надо научиться передвигаться по новой территории. Спустя год после вступления в ВТО нам по-прежнему не хватает специалистов, способных грамотно отстаивать в этой организации интересы отечественного бизнеса. А ведь в отношении нашей страны уже проводилось несколько антидемпинговых расследований. Правила организации дают широкие возможности для борьбы с демпингом и нам, но этот инструмент эффективен, если уметь им пользоваться.
По оценкам экспертов, больше половины отечественных компаний вообще не заметили каких-то перемен, особых изменений нет и в экспорте-импорте. И это настораживает: наш бизнес как бы успокоился, мол, переживем как-нибудь ВТО – еще и не то переживали! Но на этот раз «как-нибудь» не получится. Иностранные компании все активнее будут входить на наш рынок, и у них есть хорошие козыри. Поэтому нам надо максимально активно использовать текущий пяти-семилетний переходный период. Есть меры поддержки национального производителя, которые не противоречат правилам ВТО, и их надо активно задействовать.
Это не только и не столько госсубсидии. Нельзя уповать на них как на панацею. Немало случаев, когда госдотации достаются упадочным производствам, идут на покрытие убытков, вызванных неэффективной организацией производства. Что будет с такими компаниями в режиме полноценной конкуренции? Вопрос риторический.
У производственников хорошим тоном считается критиковать снижение пошлин: дескать, собственными руками впускаем конкурентов на рынок. А если посмотреть под другим углом? Сегодня это резерв для сокращения расходов по многим направлениям: за меньшие деньги можно модернизировать производство, закупить импортные машины и оборудование, повысить производительность труда. Вот это и есть основа не только для полноценной конкуренции, но и для развития инженерной, конструкторской мысли. На этой базе можно двигаться вперед.
К тому же ставки таможенного тарифа – не единственный инструмент защиты внутреннего рынка. Так, рынок ЕС (а у него средняя ставка по группе промтоваров равняется 3,7%) достаточно надежно защищается от конкурентов нетарифными барьерами, включая стандарты и систему сертификации.
Правильным было бы ввести и налоговые льготы для отечественного бизнеса; например, предоставлять налоговые каникулы предприятиям, ведущим дорогие инновационные проекты, предлагать специальные программы кредитования. Кстати, считается, что присоединение к ВТО ведет к снижению стоимости капиталов, выходу на рынок новых финансовых игроков, а это значительно расширяет финансовый инструментарий.
У нас этот эффект пока не замечен. Деньги в России по-прежнему дороги, а с длинными деньгами для серьезных проектов вообще проблема. В некотором роде это оборотная сторона того, что мы стали единственной страной, добившейся при вступлении в ВТО установления ограничений на участие иностранного капитала в банковской и страховой системах страны. От нас, напомню, требовали, как и ото всех вступающих в ВТО, полного открытия этого сектора рынка. Мы настояли на своем, потому что российская банковская система еще не в силах на равных конкурировать с западной, распоряжающейся огромными капиталами; по сравнению с западными наши банки еще, образно говоря, подростки. Оборотная сторона этой в целом правильной политики – дорогие деньги.
ТПП рассчитывает на то, что серьезной подпиткой для малого и среднего бизнеса на переходном этапе станет госзаказ. Государственный (с учетом госкорпораций) и муниципальный заказы – это больше 13 трлн руб. в год. Россия не присоединилась к соглашению ВТО о госзакупках, поэтому может размещать заказы, создавая определенные преференции для российских товаропроизводителей. Причем, подчеркну, именно для тех, кто производит товар, а не для тех, кто просто отверткой скручивает в целое привезенные с Запада узлы. Все эти шаги могут серьезно поддержать предпринимательство в переходный период, дать ему возможность собраться с силами и адаптироваться к ВТО.
Часто говорят, что сельское хозяйство членства в ВТО точно не переживет. Но согласованный с партнерами по ВТО допустимый уровень господдержки сектора у нас не снизился – он увеличился почти в два раза, с 5 млрд до 9 млрд долл. ежегодно. И так будет до 2014 года, а потом мы вернемся к прежнему показателю. Сохраняются квоты на ввоз в Россию чувствительных товаров – свинины, говядины, мяса птицы. Есть время подготовиться.
Кстати, в рамках правительственных мер идут, например, модернизация и строительство предприятий по производству свинины как наиболее чувствительного товара. И это вполне допустимая форма поддержки села в рамках ВТО. Ее правила разрешают направлять бюджетные ресурсы на улучшение состояния сельской инфраструктуры (а это дороги, энерговооруженность, газификация), на проведение селекционной работы, в социальную сферу. Иными словами, были бы только свободные деньги, а куда их в селе направить, найти несложно, и ВТО тут не помеха.
Сергей Катырин, президент Торгово-промышленной палаты РФ, РБК Daily
