Индейка непопулярна в России. Удастся ли «Евродону» переломить ситуацию? Владелец и гендиректор компании «Евродон» Вадим Ванеев рассказывает, как приучает россиян к потреблению индюшатины.
Индейка никогда не являлась популярным продуктом в России – на российском рынке мяса на ее долю приходятся ничтожно малые 1–2%. Больше всего в стране производится и потребляется куриного мяса, свинины, говядины. 10 лет назад выращиванием индейки занимались единицы в своих личных хозяйствах да редкие колхозники-энтузиасты. Тогда мелкий предприниматель из Ростовской области, совладелец ресторанчика в г. Шахты Вадим Ванеев почему-то решил, что если потребителям в России предложить индейку, то они с радостью на нее переключатся, ведь в этом мясе по сравнению с другим «одни только достоинства: оно гипоаллергенно, диетично, полезно, наконец». Сейчас компания Ванеева «Евродон» – это целый комплекс по производству индейки неподалеку от г. Шахты. Ванеев называет себя основателем рынка индейки в России, а «Евродон» – лидером этого рынка. Более крупного производства пока нет ни у кого. На аграрное чудо Ванеева приезжают посмотреть все первые лица страны, включая президента Владимира Путина. Сейчас Ванеев приступил к строительству своего самого амбициозного проекта – комплекса на 180 000 т. Кредита в 18 млрд руб. под этот проект он ждал почти четыре года, пишут Ведомости.
Ванеев рассказал, что мясному делу его учили в Израиле, но даже там не верили в его амбициозные планы.
- Вы года четыре ждали запуска нового проекта. Почему не получалось начать раньше?
- Долгое время просто сталкивался с недоверием. Нужен был огромный кредит – 18 млрд руб. По меморандуму ВЭБа кредиты свыше 5 млрд руб. утверждает глава правительства. На самом деле история еще сложнее. Все началось с приезда Виктора Алексеевича Зубкова, на тот момент первого вице-премьера правительства. Он тогда приехал к нам в комплекс в 2009 г. и сказал: «Или этот парень опережает время, или я ничего не понимаю».
На то время в России производства индейки практически не было. А Зубков увидел во мне человека, который может это сделать. Человека без специального образования, без опыта. Помню, он сказал [тогда – министру сельского хозяйства Елене] Скрынник что-то вроде: «Посмотрите на него. Его нужно поддерживать, чтобы только он не перестал работать. Да, он ничего не понимает в сельском хозяйстве, но мы со своими возможностями в Советском Союзе не сделали того, что сделал он». И Зубков мне поверил. Сейчас я точно так же наталкиваюсь на непонимание и недоверие со своим проектом по разведению утки.
- Чем же не угодили банкирам утка и индейка?
- Это не русский продукт. Мне говорили, что индейка – это американский продукт, что у нас в стране такое есть не будут. Я на индейку четыре года искал деньги! А сейчас, когда тема стала популярной, под другие новые проекты по индейке деньги сразу дают.
А если подумать, мы что, физиологически как-то отличаемся от тех же американцев? Чем наши вкусовые ощущения отличаются, скажем, от европейских? Ничем! А в той же Польше рынок доходит до 5–6 кг индейки на человека в год. И утка всегда была на нашем столе. Кто помнит времена Советского Союза – утятницы были чуть ли не в каждом доме. И сейчас у многих наверняка лежат в чуланах. Теперь пришло время вытащить их. Помню, как-то отдал на экспертизу наш проект. Ее авторы сказали, что проект гиблый, никогда не окупится и вкладываться в него категорически нельзя. Я был в шоке, думал «конец» и все равно убедил. Владимир Дмитриев, будучи председателем ВЭБа, поверил. А сейчас эти же эксперты говорят в лицо: «Как здорово! Какое замечательное дело!» Сегодня, когда у меня спрашивают: «Как тебе дали кредит?», я говорю: «Работать надо, тогда поверят». Мне один банкир еще в 90-х гг. сказал: «Деньги даются не под проект, а под человека».
- Нынешнее производство индейки вы строили целых шесть лет, и его объемы составляют 35 000 тонн в год. Это сколько же времени вы потратите на запуск нового проекта на 180 000 тонн?
- Не так много – года 3–4. Проект будет реализован в три этапа. Этот бизнес легко растет. Российский рынок индейки формируется, а через 10 лет он вырастет до 500 000 тонн с текущих 100 000 тонн.
