Итак, мы уже почти в ВТО. На днях на сайте Минэкономразвития был опубликован полный текст итогового доклада Рабочей группы по присоединению России к организации. Этот грандиозный документ, описывающий практически все грани экономической жизни страны, министерство внесет в феврале в Госдуму на ратификацию. Все требуемые процедуры должны быть завершены не позже 23 июля, когда и вступят в силу обязательства России как нового члена мирового торгового клуба.
Потребителям станет немного полегче, а производителям – труднее. Обострится конкуренция, поскольку тарифная защита внутреннего рынка будет снижена, а господдержка отечественных производителей – ограничена. Впрочем, все это будет растянуто во времени на три – семь лет (такова продолжительность переходных периодов), так что потребители вряд ли заметят снижение цен на импортные товары, а производители успеют подстроиться под новые условия.
Средневзвешенный уровень тарифной защиты понизится за этот период с 11% до 8%. Но кое-что потребитель сможет заметить буквально сразу. Например, с момента вступления России в ВТО пошлина на ввоз автомобилей у нас будет снижена с 30% до 25% от стоимости. Затем, в течение семи лет – до 15%. Таким образом, машина ценой в 1 млн руб. теоретически может подешеветь почти на 40 тысяч, а за семь лет – еще на 80 тысяч. Так что уже во второй половине этого года появится основание требовать у автодилеров дисконта. Впрочем, скорее всего, сэкономить не удастся.
Во-первых, цены на рынке определяются не пошлинами, а спросом. Если граждане готовы покупать данное авто за миллион, дилеру нет смысла продавать его дешевле, сколько бы ни стоила растаможка. С другой стороны, если спрос падает, продавец может предоставить и более существенную скидку (или подарок), нежели таможня. А уж что касается многолетних перспектив, то тут у автолюбителей нет абсолютно никаких шансов почувствовать выгоду от ВТО: за семь лет, в течение которых пошлина будет ополовинена, зарубежные производители успеют дважды обновить свой модельный ряд, и сравнивать будет не с чем: новые авто наверняка окажутся дороже прежних.
Столь же маловероятно, что россияне почувствуют вступление в ВТО, скажем, покупая фармацевтические товары. Хотя максимальная ставка пошлины на импортные лекарства будет снижена вдвое – с 10% до 5%, аптеки вряд ли сменят ценники на свой товар, разве что самые дорогие лекарства чуть подешевеют. Более чем в 30 раз – практически до нуля – снижаются пошлины на ввоз пива. Но ценителям заграничных сортов пенного напитка тоже не следует особо обольщаться: за шесть лет, в течение которых пошлины будут снижаться, антиалкогольная политика правительства наверняка сведет на нет это удешевление.
Снижение пошлин может оказаться более заметным для российского бюджета, причем его доходы – как ни странно! – возрастут. Такой феномен уже наблюдался около десяти лет назад во время предыдущей волны снижения пошлин: ввозить товар по «серым» схемам стало не столь выгодно, и многие предпочли переключиться на легальную растаможку. Но это как раз становится фактором, увеличивающим среднюю цену на товар: ведь его легальный путь на рынок обходится дороже. Вот и теперь деньги, которые раньше экономили продавцы и покупатели за счет «серой» продукции, достанутся бюджету, и выгода потребителей от ВТО окажется еще менее заметной. Впрочем, не исключено, что поступит прямое распоряжение правительства – показать гражданам выгоду от ВТО! В этом случае аптеки и прочие компании, торгующие импортом, безусловно, сделают скидку.
Не смогут не заметить снижение тарифной защиты рынка российские производители товаров и услуг. А также зарубежные компании, разместившие здесь свои предприятия. Кстати, для тех из них, кто работает в сфере автопрома, удалось сохранить льготный режим промсборки, предусматривающий повышение уровня локализации, то есть использования деталей российского производства. Но даже «локализованным отверточникам» в условиях ВТО будет труднее конкурировать с импортом, особенно ввозом подержанных автомобилей.
Что касается российской промышленности, то сильнее всего пострадает машиностроение. Например, производство сельскохозяйственной техники может вообще прекратиться, под угрозой окажется авиастроение. Могут частично потерять свои рынки текстильная и химическая отрасли, а также металлургия. Придется потесниться банкам и страховым компаниям: разрешенная доля иностранных компаний в этих секторах будет увеличена с 25% до 50% (впрочем, учитывая, что у нас это растущие рынки, речь пойдет, скорее, о конкуренции за обслуживание нового спроса).
Труднее всего придется сельскому хозяйству. Согласно условиям вступления, общий объем государственных субсидий отрасли, составляющий сейчас примерно $4,5 – 5 млрд, может быть увеличен до $9 миллиардов. Но это временно, всего на два года. Затем он должен начать резко снижаться и в итоге вернуться к нынешним $4,5 млрд (тогда как, например, страны Евросоюза имеют суммарный лимит субсидий в $50 миллиардов). А в это время существенно снизится уровень тарифной защиты российского рынка аграрной продукции. То есть в итоге сельхозпроизводителям придется при прежнем уровне господдержки конкурировать с подешевевшей импортной продукцией. Остается надеяться, что в условиях надвигающегося мирового продовольственного кризиса их товар в любом случае будет в цене.
Российские переговорщики сделали немало, защищая интересы производителей и рынков. Однако Минэкономразвития теперь справедливо упрекают в том, что на определенном этапе оно «узурпировало» переговорный процесс, мало кого посвящая в его детали (на обсуждение выносились лишь некоторые вопросы). Из-за этого имели место отдельные упущения. Например, была недостаточно проработана глава о доступе на российский рынок юридических услуг. Иностранные нотариусы, адвокаты, патентные поверенные и т.п. получили на него необоснованно широкий доступ, хотя половина стран-членов ВТО вообще не предоставляет подобного доступа иностранцам. И все же главные проблемы возникли не из-за упущений, а из-за того, что оппоненты на переговорах серьезно «прогнули» российскую сторону. Ей пришлось в итоге взять максимальное в истории ВТО количество обязательств – почти 200. Во многом это объясняется длительностью процесса вступления и обилием политически мотивированных требований к России.
Тем не менее большинство экспертов убеждены, что в итоге выгода от вступления перевесит все издержки, даже с точки зрения производителей. Например, станет более предсказуемым российское законодательство, то есть «правила игры» для бизнеса. Кроме того, если мы хотим, чтобы российская экономика стала действительно конкурентоспособной не только в топливно-энергетической сфере, без ВТО не обойтись. Перед глазами есть живой пример – Китай, который вступил в ВТО десять лет назад. С тех пор его ВВП и доля в мировой торговле утроились, он стал крупнейшим в мире экспортером товаров, в числе которых высокотехнологичная продукция. Страна привлекла $700 млрд прямых инвестиций, иностранные компании открыли в КНР почти полторы тысячи научно-исследовательских центров. Пекин научился пользоваться механизмом разрешения споров, предусмотренным ВТО: арбитражная инстанция организации уже дважды защищала интересы китайских экспортеров от необоснованно введенных Евросоюзом торговых барьеров.
Правда, ценой китайского промышленного успеха стало разорение деревни и переселение значительной части сельских жителей в города: крестьяне не выдержали конкуренции и уступили место крупным аграрным хозяйствам. Зато промышленность получила миллионы дешевых рабочих рук. К сожалению, в России так не получится: лишних рук в деревне у нас давно уже нет, а если и есть, то они умеют держать только стакан. Наше сельское хозяйство, напротив, нуждается в рабочих руках – это отрасль с большим потенциалом роста, потому что спрос на продовольственные товары в мире растет. И уж раз России поставлены жесткие ограничения господдержки сельского хозяйства, ей остается только присоединиться к той группе стран, которые внутри ВТО борются за глобальное снижение сельскохозяйственных субсидий. Если Россия займет активную позицию в мировом торговом клубе, то она быстро приобретет там немалое влияние и, возможно, сможет даже оживить застопорившийся Дохийский раунд.
Андрей Миловзоров, Утро.ру
