Госдума приняла в первом чтении законопроект, который вводит уголовную ответственность за производство и распространение в России фальшивых лекарств. Эксперты считают, что даже суровое наказание вряд ли изменит ситуацию на рынке, поскольку в России не существует четкой системы выявления поддельных лекарств. Достоверных сведений о количестве фальшивок на рынке тоже не существует. Разброс экспертных оценок весьма велик — доля контрафактных лекарств составляет от 0,1 до 12%.
Как пояснили РБК daily в комитете Госдумы по охране здоровья, проект федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс РФ и в статью 151 Уголовно-процессуального кодекса РФ» предлагает ввести уголовную ответственность за производство, предложение к продаже, продажу, хранение, перевозку в целях сбыта и ввоз на территорию России фальсифицированных лекарственных средств. Если прием лекарства привел к смерти двух и более человек, законопроект предполагает лишение свободы на срок от 6 до 15 лет. В других случаях — штраф в размере 500 тыс. руб.
По словам главы комитета Татьяны Яковлевой, оборот фальшивых лекарств в России растет. По ее данным, чаще всего подделываются антибиотики, противовоспалительные средства, инсулин. Также активно подделывают широко разрекламированные но-шпу, мезим-форте, супрастин, тавегил. Однако оценить масштабы этого явления сегодня не может ни одно ведомство. По данным Росздравнадзора, объем недоброкачественных лекарственных средств в России составляет около 0,1%. А Всемирная организация здравоохранения говорит о 12%.
Гендиректор RMBC Мария Денисова называет цифру 7—10%, а гендиректор DSM Group Александр Кузин — 1—3%. «Впрочем, достоверных данных не существует, — оговаривается он. — Есть только экспертные оценки. Росздравнадзор называет только то, что ему удалось выявить». Однако в России, уверен г-н Кузин, препараты подделывают меньше, чем на Западе: «Стоимость препаратов в развитых странах гораздо выше, и их выгоднее подделывать. В России средняя стоимость упаковки — 1,5 долл., а в Америке — 50 долл.».
В целом ужесточение ответственности за подделку лекарств изменить ситуацию не сможет, полагают эксперты. «Нужны механизмы выявления мест изготовления подделок, цепочек их поставок, — поясняет г-н Кузин. — А такой системы не существует». Руководитель справочно-информационного центра «Фармконтроль» Вадим Винокуров в беседе с РБК daily отметил, что сегодня мониторинг фальсификатов — это «совокупность случайных событий».
Гендиректор фармпредприятия «Сотекс» Дмитрий Голуб считает, что юридическая сторона вопроса также вызывает вопросы. «Непонятно, кто конкретно будет нести ответственность в случае выявления фальсифицированного лекарственного средства — аптека, дистрибьютор, производитель или же представители всех звеньев этой цепи», — говорит он.
Вадим Винокуров обращает внимание, что дистрибьюторы и аптеки не всегда знают, что за товар к ним поступает: «Можно только сверить свои товарные остатки с базой данных Росздравнадзора, у которого есть перечень выявленных фальсификатов. Но база Росздравнадзора пополняется не так часто и свеженайденные фальшивки могут в нее не попасть. Кроме того, фармкомпаниям проверку по своей базе из десятков тысяч наименований приходится проводить вручную».
Впрочем, по мнению первого заместителя гендиректора по развитию Alliance Healthcare (ЗАО «Аптека-Холдинг») Веры Перминовой, участники рынка могут ориентироваться на цену препарата: «Отпускные цены производителей для национальных дистрибьюторов приблизительно равные, поэтому появление подлинного лекарства по очень низкой цене — нонсенс. Тем не менее мелкие дистрибьюторы и некоторые аптеки в погоне за кратковременной выгодой идут на закупку фальшивок, заведомо зная об их низком качестве».
