Пока идея понимания не находит — антирыночная, дескать, мера. Бороться с подорожанием еды решено словом. Губернаторы и мэры пытаются морозить цены «вручную», уламывая продавцов, невзирая на конъюнктуру и неурожай, не менять ценники. Получается, правда, не очень: с начала года картофель подорожал на 77 процентов и гречка — более чем вдвое. Между тем ждать милостей от природы не приходится — прогноз на урожай будущего года неутешителен. Так что «ручной» режим на продовольственном рынке вводится, похоже, всерьез и надолго. Чем это грозит нашему желудку и кошельку?
Цены вверх
Продовольственная проблема уже докатилась до Москвы, которая никак не может пожаловаться на низкий уровень торговой конкуренции. На днях столичная мэрия совершила товарную интервенцию. Из резервного фонда правительства Москвы магазинам, в которых предусмотрены скидки для льготников, выделено 250 тонн сливочного масла, 460 тонн растительного, 500 тонн сахара, 300 тонн риса и 300 тонн макаронных изделий.
В борьбу с подорожанием еды активно включались федеральные органы власти. Дмитрий Медведев лично осмотрел прилавки в Белгороде, Таганроге, Ростове, Оренбурге, Саратове и Мурманске, поговорил с покупателями и продавцами и даже поучаствовал в уборке картофеля в Воронежской области. Президентский вердикт был таков: «Сверхдраматических изменений никаких нет». Остается лишь добавить — пока нет. Ведь ни проверки на высочайшем уровне, ни разбор полетов на совещаниях, ни даже начатые ФАС антимонопольные расследования не помогли — цены все равно ползут вверх.
Об этом свидетельствуют и статистика, и оценки потребителей. По данным Росстата, с конца августа подорожало большинство социально значимых продуктов. Например, куриные яйца взлетели в цене на 31,9 процента. Несмотря на то что покупательский ажиотаж стих, ценники на гречку, вызвавшую бурную полемику в СМИ и пристальное внимание первого лица страны, упорно переписывались в сторону повышения — за одну неделю эта крупа подорожала на 3,9 процента, а пшено, например, на 2,4. Члены Общественной палаты подсчитали, что стоимость минимальной продовольственной корзины выросла только в августе в среднем на 8 процентов. По данным Минэкономразвития, подорожание продуктов более чем на 30 процентов зафиксировано в целом ряде регионов: по той же самой гречке этот порог был перейден в 42 субъектах Федерации, по муке — в пяти, по соли — в двух. И число таких регионов растет. По данным Росстата, на некоторые социально значимые продукты удорожание за последние 30 дней уже превысило 30 процентов, и не в отдельных субъектах, а по всей стране!
Согласно опросу фонда «Общественное мнение», 80 процентов респондентов опасаются, что цены будут расти и далее. Отвечая на вопрос, что именно дорожает, граждане чаще всего называют крупу и макароны (69 процентов), сахар (49), молоко (49), яйца (46), мясо (36). Естественно, что такие настроения сами по себе влияют на уровень продовольственной инфляции. Возникает ажиотажный спрос на некоторые продукты, далее — дефицит и, соответственно, новый виток роста цен.
Пойдет ли правительство в этой ситуации на применение нормы, зафиксированной в законе о торговле, позволяющей замораживать цены на социально значимые продукты?
Вне закона
Напомним, что закон наделяет правительство правом фиксировать цены на те или иные продукты из числа социально значимых сроком до 90 календарных дней. При условии, что цены на них росли 30 дней и превысили первоначальные значения более чем на 30 процентов. На первый взгляд задействовать этот механизм в нынешних условиях было бы как нельзя кстати.
Однако головное ведомство, отвечающее за применение этой нормы, — Минэкономразвития — устами своего главы Эльвиры Набиуллиной ранее заявило, что эта мера останется невостребованной. Продуктов на рынке достаточно, и действовать надо рыночными методами, считала Эльвира Набиуллина. Ее подчиненные пояснили «Итогам», почему закон о торговле применять никак нельзя.
В Минэкономразвития нарисовали поистине апокалиптическую картину того, что нас ждет в случае попытки заморозить цены. В ответах министерства на вопросы «Итогов» сказано, что такой шаг лишь усугубит ситуацию. При явно выраженном дефиците фиксация цены приведет к срочной распродаже товарных остатков в условиях отсутствия источников пополнения запасов и в конечном итоге к сметанию товаров с полок магазинов. Из розницы потребительская активность сместится в сегмент оптовой торговли, а также в тень. Более того, в отдельных отраслях такой способ регулирования цен, говорят в ведомстве, «может означать возврат к плановой экономике советского периода».
Следующая инстанция, которая могла бы поучаствовать в заморозке цен, — региональные власти. Ведь именно на них возложена ответственность за ценовой мониторинг. От субъектов Федерации ждут инициативы — что они сами предложат свои территории для «заморозки» в соответствии с законом. Тишина. Заявок нет. Хотя в целом ряде регионов динамика роста цен серьезно опережает московскую.
Судя по всему, эта регулятивная норма так и останется на бумаге. Причин тому несколько.
Во-первых, это нежелание чиновников всех уровней брать на себя ответственность, чреватую негативными последствиями. Во-вторых, фиксация цен, как пояснили «Итогам» в правительстве, ударит по агропромышленному и торговому секторам, которые в нынешнем подорожании по большому счету не виноваты. Ведь это объективный процесс, вызванный погодными аномалиями. Минсельхоз прогнозирует в этом году снижение сбора зерна, картофеля и гречихи на 30 процентов. «Быстро и полностью компенсировать такое снижение предложения на рынке затруднительно, что влияет на цены во всех регионах страны», — делают неутешительный вывод в Минэкономразвития.
Причем надежд на будущий урожай питать также не стоит. Сев озимых в ряде регионов просто не состоялся. По словам председателя совета Ассоциации крестьянских хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов России Вячеслава Телегина, «дождей прошло мало, почва сухая к 20 сентября — крайнему сроку, после которого посевы просто не успеют набрать силу до холодов, так что во избежание неурожая, лучше и не сеять вовсе». И так сделали многие.
Теперь агропромышленные предприятия решают, когда продавать семена озимых и покупать на вырученные средства яровые — сейчас, пока цена и на то и на другое относительно невысока, или весной, когда цены взлетят. В любом случае ситуация с зерном, даже при пока несобранном урожае Сибири и Дальнего Востока, будет в этом году, мягко говоря, непростой. Примерные цифры уже озвучены: планировалось собрать 90 миллионов тонн, но в августе прогноз был понижен до 60—65 миллионов. В реальности на сегодняшний день намолочено 55 миллионов тонн.
В результате стоимость зерна нового урожая взлетела в разы. Мукомольные комбинаты, естественно, подняли цены на свою продукцию, в магазинах, соответственно, подорожали хлеб, макароны и крупа. А также продукция птицеводства, поскольку зерно — это корма, составляющие львиную долю себестоимости куриного мяса и яиц. Добавим к этому неурожай овощей — вот вам и продуктовая инфляция.
По мнению многих экспертов, применять в такой ситуации закон о торговле — себе дороже. Этот документ, напомним, рождался в муках. И стал результатом непростого компромисса между производителями и продавцами продовольствия, а также чиновниками и депутатами. Та же норма о замораживании цен сформулирована так, что в случае своего применения не остановит подорожания, а, наоборот, подтолкнет цены вверх.
Судите сами. Закон не предусматривает заморозку цен на текущем уровне, он вводит лишь предел возможного подорожания в размере 30 процентов. Например, пакет молока, стоящий сегодня 32 рубля, будет предписано продавать по цене не более 42 рублей. По сути, рынок просто получит недвусмысленный сигнал — поднимать цены. Причем сразу же до верхней планки. И в течение трех месяцев можно наслаждаться сверхприбылью, дожидаясь окончания срока моратория, после чего цены можно задирать еще выше. Мера, конечно, защитит от сверхподорожания в ограниченный период времени, но вряд ли скажется на общем уровне продовольственной инфляции.
Поэтому в Минпромторге предлагают применить закон о торговле в усеченном виде. По словам статс-секретаря и замглавы ведомства Станислава Наумова, вводить «заморозку» следует не на всей территории страны. Достаточно одного-двух регионов — там, где совсем нет конкуренции в системе розничной торговли. Это прежде всего регионы Крайнего Севера типа Чукотки. Но разве это масштаб для применения целого федерального закона, говорят оппоненты. Тем более что имеются другие механизмы регулирования цен на продовольствие.
Можно, например, понадеяться на рынок, который все расставит по своим местам благодаря конкурентной среде. А если ее нет или конкуренция недостаточна, что у нас сплошь и рядом? Тогда в дело вступает административный ресурс.
Искусственное дыхание
На федеральном уровне с ростом цен на продтовары у нас борется ФАС. Недавно замглавы этого ведомства Андрей Кашеваров доложил президенту, что на продовольственном рынке зафиксированы «четкие сговоры в оптовом звене» и уже «возбуждены дела против десяти поставщиков», которым грозит штраф от 1 до 15 процентов от оборота. Всего же за два месяца ФАС возбудила около 700 дел против производителей и продавцов еды. Правда, мера эта скорее воспитательная, нежели карательная. Доказать ценовой сговор крайне непросто, что наглядно показала тяжба ФАС с производителями бензина. В случае с агропромышленным бизнесом ситуация и вовсе взрывоопасна. Максимальный штраф с оборота для какого-нибудь молокозавода означает его банкротство. Предприятие, которое вполне может оказаться монополистом на региональном рынке, закрывается, возникает дефицит, который приходится покрывать за счет поставок из других регионов, что неизбежно ведет к росту цен. Потому для властей антимонопольное законодательство скорее инструмент административного нажима, сдерживающий аппетиты производителей и продавцов, так сказать, в добровольно-принудительном порядке.
ФАС арсенал «ручного» управления отнюдь не исчерпывается. Под давлением региональных властей подписываются соглашения между производителями и переработчиками о максимальных закупочных ценах. Это не слишком рыночная мера, но она позволяет сгладить кривую инфляции.
Конечно, эффективнее рост цен притормозила бы конкуренция, в том числе со стороны импортного продовольствия. Но импорт у нас под строгим контролем. Желание защитить отечественного производителя понятно, но оправданно ли оно в нынешней ситуации? В Минэкономразвития предлагают смягчить правила ввоза продовольствия — снизить или вовсе отменить импортные пошлины, и по ряду продуктов такая мера уже одобрена. При этом, наоборот, увеличить вывозные пошлины или ввести полный запрет на экспорт отдельных видов продовольствия, как это уже сделано с зерном. Кроме того, необходимо снимать административные барьеры, мешающие перетоку товаров из одного региона в другой, субсидировать производителей и малообеспеченные категории покупателей.
Проблема в том, что все эти рыночные меры требуют немалых затрат и времени. А хочется всего и сразу. Недостатка в радикальных предложениях нет. К примеру, спикер Совета Федерации Сергей Миронов уже внес в Госдуму законопроект, вводящий максимальную торговую наценку на социально значимые продукты — 15 процентов. Реализация этой идеи точно чревата возникновением продовольственного дефицита. Так что лучше уж «ручной» режим, позволяющий избежать паники. А там, глядишь, и дождемся милостей от природы.
