В росте цен на продукты питания, наряду с внешними факторами, виновата непродуманная экономическая политика властей. Предпринимаемые сегодня меры по их снижению лишь усугубляют кризис.
Иллюстрация: Алексей Ляпунов, Елена Эрлих
В одном из новосибирских супермаркетов привлекает внимание объявление на кассах: «Уважаемые покупатели, цены на некоторые группы товаров могут изменяться в течение дня и не соответствовать указанным на ценнике и упаковке. Примите наши извинения». Администрация магазина пытается тем самым недвусмысленно донести до клиентов то, что на протяжении последних месяцев стесняются сказать открыто и бизнесмены, и власти: уважаемые граждане, цены на продукты питания растут сегодня так быстро, что ценники могут не поспевать за процессом. Извините, мы не знаем, что делать.
В последнее время ситуация на рынке продовольствия накалилась до предела. Сколько уже сделано по этому поводу громких заявлений чиновниками разного ранга, сколько разных прогнозов давали эксперты, предсказывая то полную и немедленную стабилизацию цен, то скорый и окончательный коллапс этого сегмента.
Как ни странно, в какой-то мере правы и те, и другие. Куда качнется маятник кризиса, сегодня знать невозможно, потому что все зависит от того, как поведет себя бизнес, а это, в свою очередь, во многом будет обусловлено дальнейшими действиями чиновников. Пока обуздать цены у них не выходит. О причинах мы поговорим ниже.
Губительный урожай
Рынок зерна в этом году вел себя непредсказуемым образом. Вспомним, как в начале лета цены на зерно буквально в течение одного месяца выросли почти вполовину. Причинами этого экспертами отрасли объявлялись высокие мировые цены, ожидание неурожая в европейской части России и малые запасы зерна прошлого года. Серьезность ситуации была очевидна: многие мельницы в Сибири остановили работу из-за недостатка сырья — сельхозпроизводители предпочитали сбывать зерно по более высокой цене перекупщикам, приехавшим из европейской части страны. Если весной оно стоило в среднем 3,7 тыс. рублей за тонну, цена в июле взлетела до 5,3 тыс. рублей.
Появление перекупщиков, в свою очередь, обусловлено прогнозами на урожай. В европейской части России, по тогдашним оценкам, ждали недорода хлеба вследствие сухой погоды — подсчеты (оправдавшиеся впоследствии лишь отчасти) давали как минимум 40?процентное уменьшение прогнозируемого ранее урожая. Наконец, еще один фактор — рост стоимости зерновых на внешнем рынке. В начале лета он составил около 12%, это сыграло тоже немалую роль, оказав давление на российский рынок в сторону увеличения цен на зерно.
В этих условиях повышение не могло не затронуть всю цепочку сельхозпереработки. Подорожали и мука, и хлеб. Переработчики возлагали надежды на будущий урожай, хотя и заявляли, что сильного падения цен на зерно не будет.
Как показали события, собранный урожай облегчения, а уж тем более снижения цен на сельскохозяйственное сырье не принес. Несмотря даже на то, что оказался весьма неплохим, а для некоторых регионов — рекордным. Так, Алтайский край стал третьим по объемам урожая 2007 года в России (после Краснодарского и Ставропольского краев). Валовой сбор зерна превысил здесь 5 млн тонн (против 3,5 млн в прошлом году). Это оказался самый богатый урожай в Сибири, но и другие регионы СФО собрали достаточное количество зерна. В Омской области — 3,3 млн тонн (3 млн в 2006 году), 3 млн тонн — в Новосибирской области (в 2006 году — около 2,3 млн тонн), в Кемеровской области — 1,7 млн тонн (результат прошлого года 1,3 млн тонн), в Красноярском крае — более 2 млн тонн (около 1,8 млн тонн — в 2006?м).
Что же случилось после того, как хозяйства собрали урожай? Как ни странно, незамедлительно начался новый виток повышения цен. Теперь уже не только на рынке зерна, а по всему продовольственному сегменту. Не помогли ни сдерживающие меры региональных и местных властей, ни заявления чиновников федерального уровня. Например, совсем недавно министр сельского хозяйства России Алексей Гордеев в одном из интервью отметил, что серьезные проблемы на продовольственном рынке возможны только в случае дефицита, а его-то у нас в стране нет. Для сравнения министр привел 1998 год, когда последствия дефолта оказались особенно тяжелыми из-за дефицита продовольствия — «после финансового кризиса 1998 года тоже произошел всплеск цен на потребительском рынке. Разница в том, что тогда у нас урожай зерна был 47 миллионов тонн. А сейчас — более 80 миллионов». Успокоение рынка, отметил Алексей Гордеев, придет ближе к февралю, когда в полной мере скажется влияние действий правительства по стабилизации цен.
Как видим, при всей оптимистичности прогноз министра осторожен. И неспроста. Потому что пока внимательное рассмотрение механизма повышения цен надежды на скорое исправление ситуации дает мало.
Как по Марксу
При анализе ситуации на сибирском (как сегменте российского) рынке продовольствия не обойтись без разъяснения базовых экономических категорий. Как нам представляется, без этого не добиться наглядности и понимания ситуации в полной мере.
Определения стоимости, цены и полезности товаров дал еще Карл Маркс в четырехтомном труде «Капитал». С первых же страниц первого тома Маркс дает понятие потребительной и меновой стоимости товара. «Полезность вещи делает ее потребительной стоимостью. Меновая стоимость представляется в виде пропорции, в которой потребительные стоимости одного рода обмениваются на потребительные стоимости другого рода».
Выражаясь более наглядно, меновая стоимость — это соотношение количества одного и другого товара, в данный момент представляющееся равнозначным на рынке. Грубо говоря, тонну зерна можно обменять на бочку бензина, а 70 тонн зерна уже эквивалентны по меновой стоимости автомобилю.
Но общество может запутаться в таких обменах и эквивалентах, поэтому человечество придумало деньги, которые позволяют обменивать разные полезности. И цена, согласно современным экономическим представлениям, зависит не только от свойств товара, но и от количества этого товара на рынке и от числа желающих его купить, то есть от спроса и предложения.
Рост цен на зерно в мире — одно из следствий недостаточного его предложения. В этом году случился неурожай зерна на всей планете. Согласно обзору продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН ФАО (Food and Agriculture Organization, FAO), опубликованному в начале ноября, за последние годы зерна в мире стало меньше, а спрос растет, поскольку оно требуется не только на продовольственные цели, но и на нужды промышленности. Запасы в начале года были небольшими, и они сохранятся на таком же уровне, так как выращенного зерна хватит лишь на удовлетворение возросших потребностей. Цены на сельскохозяйственную продукцию поднялись в 2006 году значительно, а на отдельные виды — очень значительно, и продолжают расти. Мировые цены на зерно будут оставаться высокими также и в новом году. Вообще, по мнению ФАО, рост цен на все виды аграрной продукции — характерная черта нынешнего состояния мирового сельскохозяйственного рынка.
Средняя цена на зерно в мире колебалась в октябре в районе 360 долларов за тонну, а в январе — около 210 долларов. Таким образом, рост мировой цены составил приблизительно 80% за 10 месяцев этого года. Сопоставив стоимость зерна на местном рынке — около 216 долларов — с мировой, можно ясно предсказать, до каких пределов она способна расти. Для этого нужно в обратном порядке просчитать цепочку экспорта из страны: мировая цена минус стоимость транспортировки до конечного потребителя (из порта в другой порт), минус стоимость обработки зерна в порту, транспортировки от производителя в порт. Получается, что цене сибирского зерна еще есть куда стремиться — вверх, как минимум до 8 тыс. рублей за тонну.
Впрочем, как может зерно попадать в другие страны — через порты или транзитом по железной дороге — это уже детали. Разумеется, не все зерно можно вывезти, есть определенные ограничивающие факторы, но о них позже. Главное — понять, что мировой рынок, вследствие недостаточного предложения, готов принять российское зерно практически в любых объемах, и это не может не оказывать влияния на внутренний рынок. Что и происходит сегодня: экспорт российского зерна идет темпами, гораздо превышающими прошлогодние. Так, в октябре экспорт пшеницы составил около 2,4 млн тонн, а с июля по октябрь — 6,7 млн тонн, что на 2,4 млн тонн больше, чем за тот же период прошлого сезона.
Общий же вывоз зерна с начала сезона оценивается в 7,4 млн тонн, что примерно на 2,7 млн тонн выше, чем за тот же период прошлого года.
Биоэтанольная полезность
Еще один фактор роста цены на зерно, и в мире, и у нас — это увеличение в последнее время его потребительской полезности. Вспомним, что стоимость продукта включает в себя полезность, и обмен этими продуктами на рынке также осуществляется в зависимости от сложившихся на данный момент пропорций.
Сырье — суть базовые полезности всего человечества, из него потом производятся все остальные товары, другие полезности. Фактически базовые полезности — это то, чем торгуют на мировых биржах: зерно, лес, уголь, сталь, металл, золото, нефть. Коэффициенты обмена между ними в мире практически неизменны даже с ростом инфляции, потому что цены повышаются в одинаковой пропорции. Эти пропорции изменяются крайне медленно, и зачастую происходит это в том случае, когда человечество находит дополнительную, ранее неизвестную полезность товара.
Что сегодня происходит на мировом рынке? Вследствие постоянно растущих цен на нефть в последние годы перед мировой экономикой встала задача поиска альтернативных источников энергии. Которая в какой-то степени была решена — из зерна научились делать биоэтанольное топливо. Его используют как экологически чистую добавку к бензину для повышения октанового числа топлива. При сгорании в двигателе автомобиля реагент распадается на воду и углекислый газ, не образуя токсичных соединений. В США и Европе продукт уже широко применяется при производстве бензина стандарта Евро-4.
Таким образом, полезность зерна выросла — теперь оно используется не только как продукт питания и основа всей цепочки производства мяса, молока и других продуктов. Но и как сырье для производства топлива. Соответственно, изменилась в сторону увеличения и его цена.
Производство биотоплива наращивается в мире. В Сибири это также является тенденцией последних лет. О планах организации такого производства заявили у нас многие компании. Из крупных можно отметить проекты омской группы компаний «Титан», которая уже строит в Омской области первый биоэтанольный комплекс мощностью 150 тыс. тонн в год. Собираются запустить аналогичные производства омичи, а также в Краснодарском крае и в Адыгее. Сопутствующими при этих комплексах будут свиноводческие комплексы и птицефабрики, поскольку сопутствующие продукты могут использоваться в качестве корма для животных. Заявленные параметры производства в Краснодаре — суммарная мощность двух предприятий составит 230 тыс. тонн топлива в год при потребностях зерна в 1,5 млн тонн в год.
Другой крупный проект — у алтайской компании «ПАВА». Она собирается построить завод по глубокой переработке пшеницы. После ввода двух очередей производительность предприятия составит 200 тыс. тонн биоэтанола в год. По предварительным оценкам, инвестиции в строительство одной очереди составят около 100 млн евро. После реализации этого проекта компания планирует в дальнейшем построить еще два аналогичных предприятия.
Вообще количество зерна, необходимое для производства биоэтанола, зависит от содержания в нем крахмала — чем его больше, тем зерна требуется меньше. В среднем для производства 1 тонны биотоплива нужно от 3,5 до 4 тонн зерна.
Как отмечает вице-президент компании «ПАВА» Сергей Столбов , «говорить о рентабельности биоэтанола в том проекте, который собирается реализовать ОАО «ПАВА», достаточно сложно, поскольку это не проект биоэтанольного предприятия в чистом виде, а предприятие по комплексной глубокой переработке пшеницы». Наряду с биоэтанолом одновременно там будет производиться пшеничный глютен (ценный пшеничный белок, высокопротеиновый кормовой продукт для животных), масло зародышей пшеницы и жидкая углекислота.
Что же касается рынка сбыта биоэтанола, который предполагается производить в Сибири, тут ситуация однозначная. В СФО потребности в биоэтаноле сейчас нет никакой. Поэтому компании предусматривают поставки всего объема произведенного биоэтанола за пределы России. Он нужен в странах Западной Европы, в Японии, Южной Корее. «С учетом роста обязательной доли биоэтанола в моторных топливах в этих странах, ограниченности собственного потенциала его производства, можно говорить об объемах экспорта в миллионы тонн в год», — поясняет Сергей Столбов.
Меры всех мастей
На этом завершим краткий анализ причин. Наверное, тут можно спорить о деталях — приводить в пример другие экономические теории, дающие другое определение стоимости, полезности и так далее. Но сути это не меняет: наглядная картина причин роста цен на продукты питания нами получена. В основном все сводится к тому, что увеличилась полезность продуктов питания из-за объективных и субъективных факторов. Под последними следует понимать инфляционные ожидания населения и последовавший резкий рост внутреннего спроса, также повлиявший на подорожание продуктов.
Что же начали делать власти, чтобы сбить цены? Как всегда, чиновники показали как полное непонимание экономических процессов, так и упрямую решимость пойти на любые меры для наказания невиновных.
Вспомним, как еще летом региональные власти рапортовали о закрытии малых продовольственных рынков, а также о переводе их в крытые павильоны, что должно было символизировать переход от дикой торговли к цивилизованной. Но едва начался рост цен, о закрытых рынках вспомнили в первую очередь. И десятками стали открывать их вновь, теперь уже под покровительством властей. Ибо посчитали виновными недобросовестных торговцев, наживающихся на ажиотажном спросе населения. Пусть, дескать, сельхозпроизводители выходят на клиента напрямую — ну или через минимальное число посредников.
Сообщения из регионов последнего времени на тему борьбы с ростом цен — как сводки битвы за урожай. «Главная причина повышения цен в Иркутской области на продовольственные товары первой необходимости заключается в работе торговых организаций, а не сельхозтоваропроизводителей региона». Об этом заявил первый заместитель главы администрации Иркутской области Юрий Параничев . При подсчете посредников, который провела ФАС в регионе, оказалось, что, например, подсолнечное масло Иркутского масложиркомбината проходит через двух-трех посредников, прежде чем попадает в магазин. Каждый увеличивает отпускную цену на 10–20%.
В результате администрация рекомендовала торговым точкам заключать прямые договоры на поставку продукции с производителями, а предприятиям пищевой и перерабатывающей промышленности при формировании цен на основные продукты питания — молоко 2,5% жирности, хлеб пшеничный из муки 1?го, 2?го сортов, яйцо второй категории и масло соевое — рекомендовано применять минимальную рентабельность производства.
Власти других сибирских регионов отреагировали столь же стремительно и решительно. Официально — пошла борьба с лишними посредниками. А в неофициальной обстановке городские и региональные администрации настоятельно рекомендовали игрокам продуктового сегмента держать цены даже себе в убыток. Среди таких компаний — фирмы, занимающиеся фасовкой и продажей круп и муки, пекарни и торговые точки.
Это стало известно авторам статьи из бесед с предпринимателями, которые не пожелали раскрыть своих имен. Опасения их настолько велики, что они называют создавшееся положение «началом продразверстки», когда и торговые компании, и сельхозпроизводителей просто начнут банкротить, чтобы отобрать активы и продовольственные запасы.
Обеспокоенность местных властей тоже понятна. На носу — думские и президентские выборы. Вряд ли Кремль по-доброму посмотрит на руководителей регионов, проваливших выборную кампанию из-за недовольства населения.
Волшебство непонимания
Нам представляется, что из ситуации роста цен нужно выходить, предпринимая последовательные шаги. Что-то , безусловно, делается. Но зерновую интервенцию, проведенную на федеральном уровне, рынок практически не заметил — 100 тыс. тонн погоды не сделали и не сдержали роста цен.
На федеральном уровне нужно, несомненно, вводить экспортные пошлины. С 8 ноября уже действует ограничительная пошлина в размере 10% на пшеницу и 30% на ячмень. Это правильная мера. Идут сегодня даже разговоры о введении экспортной пошлины в размере 50%. Решится ли на такое правительство — посмотрим.
Вместе с тем нужно обратить внимание на такой важный аспект: пошлины вводятся только на зерно. Совсем здорово было бы ввести их и на муку, закрыв тем самым всю цепочку переработки.
Сегодня в Сибири колоссальные объемы недопоставок с ведущих и средних мукомольных комбинатов Западной Сибири. Все потому, что пошлины на муку нет, она вывозится в соседние страны — Казахстан, Таджикистан, Монголию — беспрепятственно. Это усугубляет дефицит на внутреннем рынке.
На пошлинах и интервенциях возможности рыночного регулирования не заканчиваются. Компетенцией местных властей еще несколько лет назад должно было стать создание региональных фондов зерна — для возможности выброса зерна на рынок в критических ситуациях. Справедливости ради нужно отметить, что такие фонды в регионах есть. Но их размеры должны составлять не менее 10% от потребностей области. На деле цифры запасов гораздо меньше.
Повторимся: думать о грядущем кризисе нужно было давно. Вместо этого в ситуации перепроизводства зерна последних лет переработчики диктовали цену сельхозпроизводителям, буквально приближая их к банкротству. В то время как сельхозпроизводитель при любой рыночной конъюнктуре должен был иметь гарантированное право сдать часть зерна в региональный фонд по фиксированной цене. Это держало бы на плаву хозяйства, без этого нельзя говорить о какой-то продовольственной безопасности регионов и страны в целом. Но время для таких мер упущено — по крайней мере, в кризисе сегодняшнем. Станет ли он уроком чиновникам — неизвестно. Пока же власти регионов в полной мере демонстрируют сказочное непонимание рыночных механизмов роста цен и предпринимают попытки давления на торговые предприятия — что выглядит, как борьба с ветряными мельницами.
